32 секунды из жизни великого артиста

10.11.2009 15:54

Три с небольшим десятилетия назад великая некогда страна отмечала 60-летие Великой Октябрьской социалистической революции. По такому случаю в Кремлевском Дворце съездов состоялся сводный праздничный концерт, посвященный памятной дате. Тогда такие мероприятия с участием мастеров искусств со всей страны считались обязательными, причем с обязательным включением в них, например, по одному танцу от каждого народа.

В этот раз национальные танцы решено было уложить, подумать только, в восемь минут и сорок секунд! Из них 32 секунды отводилось представителям трижды орденоносной Советской Калмыкии.

После небольшого совещания с участием корифеев калмыцкого музыкального и танцевального искусства было решено: на главной сцене Страны Советов выступят солисты ансамбля «Тюльпан» Эмба Манджиев и Лидия Замбаева. С танцем «Чичердык». А подыгрывать им должна была (разумеется, «вживую», ибо фонограмм тогда не было) на домбре Булгун Манджуракова.

Главный режиссер танцевальной части концерта знаменитый Игорь Моисеев очень долго думал и прикидывал, прежде чем объявил: калмыцкие «товарищи» выйдут на сцену сразу после ансамбля «Березка», руководила которым такая же колоритная Надежда Надеждина.

БЕЗ «ЭТОГО» НА СЦЕНУ НЕ ВЫХОДИ!

Манджиев Эмба ЭрендженовичМного лет спустя Эмба Эрендженович, вспоминая то свое искрометное блиц-соло в дуэте с Замбаевой, шутил: «Коленки не тряслись. Было огромное желание прославить свой народ на сцене Кремля. Хотя нет, немного побаивался, что разойдусь в танце так, что забуду про время, и никто меня не остановит. Вот тогда был бы позор на весь мир. Моисеев ведь страшно любил порядок и дисциплину».

- С Замбаевой они обычно исполняли «Чичердык» в «классическом» варианте – это примерно три с половиной минуты, а тут пришлось ужаться в шесть-семь раз, - это комментарий Анатолия Очирова, заслуженного артиста Калмыкии, работавшего вместе с Манджиевым и Замбаевой в «Тюльпане». – Кстати, с этим номером они должны были поехать в США, но не получилось что-то.

- В смысле, у ансамбля «Тюльпан» не сложилось?

- В конце 70-х Питер Яманов, калмык-эмигрант, импрессарио, занимался организацией концертов советских мастеров искусств в Штатах. Так вот, Манджиев и Замбаева должны были поехать туда вместе с «Песнярами», но из-за несхожести жанров наших земляков не взяли.

- Это правда, что Эмба Эрендженович и Александр Улинов с первых дней существования «Тюльпана» считались непререкаемыми авторитетами?

- Улинов считался непревзойденным танцовщиком-актером, Манджиев не имел себе равных в исполнении именно калмыцких танцев. Оба маленькие, юркие, словом, рост играл на них, делал их мастерство еще более завораживающим. Их уважали все.

- А какой рост для исполнителя наших народных танцев считается идеальным?

- На мой взгляд, не менее 170 сантиметров. Манджиев был ниже, но брал мастерством. И это при том, что технику исполнения ему никто и никогда не ставил. Он был самородком, и свой талант раскрыл в тяжелейших условиях депортации.

- А еще говорят, Эмба Эрендженович улавливал на лету любой танец мира?

- Знаю, что неплохо у него получались татарские танцы, но вот индийские не очень (смеется). А вот калмыцкие он мог исполнить средь ночи, с закрытыми глазами и с улыбкой!

- В каком возрасте он сошел со сцены?

- Если не ошибаюсь, в 42-43 года. Вообще, танцевальный век короток: на Западе он 15 лет, у нас – 20.

- Переживал, что закончил карьеру?

- Мне кажется, он никогда ни о чем не жалел, всегда оставаясь молодым и веселым! Часто приговаривал: нету вот этого (танца) в душе – на сцену не выходи! Он был очень заводным по натуре и того требовал с других.

- Говорят, он очень сильно переживал, что его детище ансамбль «Герел» стал испытывать проблемы…

- Да, было такое. Не хватало денег на поездки, костюмы, словом, работа пошла на убыль. Для него это было хуже смерти.

- Многие его воспитанники до сих пор вспоминают Эмбу Манджиева с щемящим чувством ностальгии…

- Он всех своих гереловцев любил, и они в нем души не чаяли…

ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

Одна из его воспитанниц, журналист Лилия Татнинова, вспоминает: «Благодаря ему наш детский ансамбль побывал в ряде стран СНГ и Восточной Европы, в «Артеке» и даже на XXVII съезде КПСС. Мы любили его, наверное, так, как любят своих отцов. Потому что он заботился о нас, как о родных, все время спрашивал про папку и мамку, сестер и братьев, а еще у него всегда были в карманах конфеты».

Родители гереловцев, кстати, отвечали взаимностью. Однажды они подарили ему ковер, который он назвал «Три барана» и всегда хвастался им перед гостями. А когда бывал на разного рода мероприятиях, всегда в дополнение к «материальному» подарку выдавал блестящий танец. И затем шутил: «Если танец понравился больше, забирайте танец!».

А вообще мечтой его жизни, увы, так не сбывшейся, было создание национального фольклорного коллектива, в котором, помимо песни и танца, присутствовали бы все элементы искусства. «Если такое удастся, - с искоркой в глазах приговаривал Эмба Эрендженович, - сам буду выбегать (именно так он сказал: «выбегать») на сцену. Даже, когда ноги не будут держать».

Эмба Эрендженов и Очир Болдырев

Заслуженный работник народного хозяйства РК Очир Болдырев (на снимке - слева, Э. Манджиев - справа. 1956 г.) на заре своей юности танцевал с Манджиевым в самодеятельном ансамбле и даже считался не менее талантливым. Но когда образовался «Тюльпан» и нужно было выбирать между искусством и работой в сельском хозяйстве, Болдырев склонился в пользу последнего. Как никак имел образование механика, да и тянуло его к технике больше, чем к сцене. В 1956 году Очир Тумбутович за активное участие в уборке урожая в Казахстане постановлением Совмина союзной республики был удостоен звания «Лучший комбайнер Казахской ССР». Соответствующий документ подписал глава правительства «целинной» республики Динмухамед Кунаев, будущий лидер казахстанских коммунистов.

«Эмба был очень уважительным человеком, - вспоминает Болдырев. – Особенно по отношению к сиротам и старикам, любил родственников. Он был моим племянником. А как он улавливал на лету все, что было связано с танцами. Однажды ехали на фестиваль в Москву вместе с кавказскими коллегами, ну, сами понимаете, пели, танцевали, и Эмба вдруг начал танцевать «Лезгинку». Прямо в вагоне. Да так, что у них глаза сделались квадратными от удивления! Уже будучи тяжело больным, он приехал прямо из ресбольницы на юбилей одной из наших родственниц. Много шутил и даже станцевал. Единственный, наверное, раз в жизни его придерживали, мол, ты же хвораешь, побереги себя, но он только сверкал глазами и смеялся уже заметно потухшими глазами. Очень скоро его не стало».

Автор этих строк жил с Эмбой Эрендженовичем почти по соседству. Правда, встречаться с ним приходилось в бильярд-клубе. «Ну вот, на старости лет хоть понял, как это интересно – шары в лузы загонять, - смеялся он. – Во время танцев так не уставал, как здесь». В перерывах между поединками Эмба Эрендженович выходил покурить. Курил он ужасно много, почти бессменно «Приму». Жаловался, что врачи не могут придумать лекарство от курения. И тут же доставал из кармана новую сигарету. Потому что никогда не изменял своим привычкам.

Текст и фото Элистинский курьер от 20 марта 2009, автор Лев БУРГУКОВ.