Кумские калмыки

29.11.2014 15:17

УКРЕПЛЯЯ ЮЖНЫЕ ГРАНИЦЫ

Южные рубежи России во времена Калмыцкого ханства на кавказском направлении проходили по реке Калаус. После событий, связанных с уводом Убуши–ханом частью своих подданных обратно в Джунгарию (1771 г.), южные границы страны заметно оголились, что вызвало тревогу царского правительства. По условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора (1774 г.), закрепившим итоги Русско-турецкой войны 1768-1774 годов, Крым был объявлен независимым от Турции, а Большая и Малая Кабарда перешла в подданство России.

В связи с этим южная граница расширилась, что подразумевало укрепление её новыми крепостями и казачьими станицами. Особенно слабообеспеченным оказался участок по линии реки Терек. На одном из них, протяжённостью 18 верст от станицы Каргалинской до крепости Кизляр (основана в 1736 году), в трёх станицах службу несли терские казаки численностью 500 человек. В самом Кизляре - 190 казаков. Далее - участок протяжённостью 83 версты от Каргалинской до станицы Червлённой - охраняли 373 гребенских казака, проживавших в 5 станицах. И наконец, пограничная линия в 100 вёрст до самого Моздока, была под присмотром 767 казаков Моздокского полка.

Таким образом, очень напряжённый участок южной границы протяжённостью более 200 километров, охраняли менее двух тысяч казаков-пограничников. Естественно, такое положение не могло устраивать царское правительство, и в 1777 году на Терек были передислоцированы казаки Волжского войска и из Хопёрской крепости. В их числе на территорию Наурской станицы попали крёщёные калмыки.

ИСХОД В РЕЗУЛЬТАТЕ БУНТА

В 70-е годы XVIII века в калмыцкой феодальной среде, в частности, в Яндыковском улусе, разразились споры между владельцами родов. На почве претензий по части наследования улуса умершего нойона Яндыка. В ходе их более сильные владельцы и зайсанги нападали на слабых и отбирали у них скот. Помимо того, бедняки-калмыки были буквально задавлены непосильными налогами, что привело к социальному бунту.

В 1773 году взбунтовался Аха-Цаатановый род Яндыковского улуса. В поисках путей освобождения из–под гнёта владельца Цорига калмыки-цаатаны попросили астраханского епископа принять их в православную веру. Вначале таких семей было 40, затем к ним примкнули другие, и цифра возросла в пять раз. Весной 1774 года состоялся акт крещения. Калмыки, ставшие христианами, освобождались от зависимости своих феодалов, и были переведены в разряд казаков Волжского войска.

Тем самым, большинство казаков-калмыков, переселённых на южную границу по линии Кизляр-Моздок в 1777 году, были выходцами из Яндыковского улуса, а основное их ядро составляли калмыки–цаатаны. Чуть позже к ним примкнули калмыки Гецеленкинского, Шараманганского и Цоросского родов.

НА ГОСУДАРЕВОЙ СЛУЖБЕ

Вначале все калмыки, кочевавшие на Тереке, были отданы под управление начальника Моздокского полка полковника И. Д. Савельева, ставшего впоследствии генерал-майором. В 1777 году царским указом было предписано, чтобы казаки и дети их «ни в какие работы отнюдь употребляемы не были». На деле же всё было иначе. Приняв калмыков под свою опеку, «хитрый Митрий» решил превратить их в своих крепостных крестьян. Откуда и произошло их ироническое название - «митричин кристен» («крестьяне Митрича»). Мало того, что переселённые с Волги казаки, в том числе казаки-калмыки, «понесли великие убытки», они ещё и претерпели «разорение и грабительство от горских хищников, захвативших целые их семейства, жен и детей и имущество и истребивших пламенем первые их жилища».

На Линии заставляли нести службу и неслужащих казаков, «…кои только имеют силы, не получая притом никакого от казны содержания», т. е. бесплатно. Казаки стали отправлять земские повинности, почтовую, сопровождения. У них брали подводы на разные надобности (привоз и отвоз аманатов и депутатов от горских народов, для казенных крепостных работ), на собственные деньги казаки были вынуждены выкупать тех, кого захватывали «горские хищники».

К тому же новые, непривычные природно-климатические, условия на землях «помещика» Савельева вызывали массовую заболеваемость и большую смертность среди прибывшего контингента. Естественно, такое положение дел не могло не тревожить царское правительство. После многолетней переписки с местными властями правительство признало необходимым оказать казакам покровительство и облегчение, и впредь без специальных указов «тягостей не налагать и не взимать». Часть калмыков было решено передать в ведение помещику Всеволжскому, земли которого располагались к югу от Кизляра, по побережью Каспийского моря.

Новый хозяин оказался не лучше прежнего. Как свидетельствует документы тех лет, калмыки «не нашли себе покоя у помещика и подались на север Кумы». Ушедшие в верховья Кумы калмыки в 1780 году в числе 200 семей были зачислены в состав Моздокского казачьего полка. Поступили с ними опять «не похристиански»: никакой оплаты за труд из казны они не получали, а каждый должен был служить за счёт своих средств. Калмыки-казаки, служившие в Моздокском полку, привлекались, главным образом, для охраны Можарского и Гайдукского соляных озёр.

Учитывая, что в то время соль являлась стратегическим сырьем, а честность и порядочность калмыков не вызывали нареканий, служба на этом участке была чрезвычайно опасной и ответственной. Ежемесячно 25 калмыков-казаков отправлялись в распоряжение смотрителя Можарского озера, который распределял их по постам. Помимо того, каждой весной по 40 человек направлялись на заготовку сена для полковых лошадей. Другие служивые калмыки, вместе с казаками других национальностей, привлекались для доставки казённых пакетов.

К концу XVIII века численность калмыков–казаков, служивших в Терском казачьем войске, увеличилось за счёт притока новых калмыцких семей. Всех их разделили на три улуса: «верхний» улус - ближе к Моздоку, «нижний» - в районе крепости Кизляр (оба назывались «хуторскими», так как кочевали на станичных землях). Третий состоял из кумских калмыков и назывался «кумским». Представители этого улуса кочевали между реками Кума и Гайдук вплоть до Каспийского моря. Во всех трёх улусах насчитывалось 895 кибиток с общим числом 4392 души обоего пола. Причём на долю «хуторских» приходилось - 514 кибиток, а на долю «кумских» - 375.

НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ

И в заключение считаю важным коснуться одного интересного вопроса, касающегося представления о терско-кумских калмыках, как о крещённых. На эту тему до сих пор ведутся дебаты. По мнению исследователя калмыцкого казачества историка К. П. Шовунова, все калмыки-казаки Притеречья прошли ритуал крещения. По той причине, что это был единственный канал, дававший юридическое право выхода из состава улуса и вхождения в состав казачества, т. е. на госслужбу. Естественно, правительству и местной казачьей администрации при зачислении их в казаки было удобней иметь дело с «единоверцами». И, наконец, через православие облегчалось решение главной стратегической задачи царизма – превращение кочевников-калмыков в осёдлое население.

По мнению автора этих строк, такое положение могло быть в начальный период переселения калмыков в район Притеречья. А затем картина изменилась. Вполне возможно, к концу XIX века требования к условиям для вхождения в казачество стали менее жёсткими. К примеру, у донских калмыков–бузавов после безуспешных попыток «распространения евангельского учения между людьми, не озарёнными светом», в конце-концов была официально введена должность «Войсковой лама». Видимо, царское правительство наконец поняло, что служить Отечеству и защищать её можно и не будучи христианином. Во всяком случае, русский историк Николай Бурдуков, изучавший этот вопрос по документам церковных организаций Астраханской и Кавказской губерний, относительно терских калмыков отмечал: «…хотя этих калмыков называют крещеными, но в настоящее время калмыки всецело исповедуют буддизм и, по сведениям 1892 года, имеют два хурула (большой и малый) и при них 30 гелюнгов, 14 гецулей и 16 манджиков. В отношении подчиненности они находились совершенно самостоятельно и независимо от верховного ламы и старшим для них являлся бакша из их же духовенства».

Об этом же писал Главный попечитель калмыцкого народа К. И. Костенков в своей работе «О распространении христианства у калмыков»: «…крещеные калмыки Моздокского полка Терского казачьего войска, принявшие святое крещение большею массой около 1764 года и зачисленные в Терское казачье войско, скоро обратились снова в язычество, и в настоящее время едва ли найдется между ними хоть один христианин. В этом мы убедились лично, проезжая в 1860 году чрез их кочевья, близ реки Кумы, и встречая гелюнгов чуть не в каждой кибитке».

В любом случае, вопрос о том, насколько терско-кумские калмыки были ревностными христианами или прилежными буддистами в настоящее время имеет не столь животрепещущее значение. Главное, их потомки, живущие среди нас, ощущают себя, прежде всего, калмыками.

Наши терско-кумские соплеменники разделили все тяготы судьбы своего народа. В конце 20-х годов их позвали на историческую родину, но из-за надвигавшегося голода многие из них вернулись на Куму и Терек. В годы депортации по национальному признаку были также высланы в Сибирь. По окончании её возвратились на свою историческую родину. В Городовиковском районе до сих пор есть посёлок «Кумской», где в 60–е годы ещё можно было видеть, как старики-калмыки лихо отплясывают лезгинку. Из известных потомков терских и кумских казаков следует отметить бывшего председателя правительства республики Батыра Михайлова, известного юриста Вениамина Сергеева, замечательного хирурга и организатора здравоохранения Владимира Наминова, заслуженную учительницу Юлию Джахнаеву, председателя ЭГС Вячеслава Намруева, известного в Городовиковском районе хозяйственника Александра Баулкина и ветерана-строителя Сергея Малакаева.

Источник: газета Элистинский курьер/Арсланг Куприн.