Калмыки в истории российского парламентаризма (Часть 2)

22.12.2009 20:36

Первая Государственная Дума. 1906 год.(Калмыки в истории российского парламентаризма. Часть 1)

Высшая школа в царской России оказалась подлинной кузницей оппозиционной интеллигенции и революционных кадров. Среди вузов бесспорными лидерами по «производству» будущих депутатов-учредиловцев были Московский и Петербургский университеты. 

Санджи Баянов в бытность студентом юрфака Петербургского университета принадлежал к партии эсеров: простолюдин из Малодербетовского улуса, он в первую очередь ратовал за крестьянские интересы. С 1911 г. находился под надзором полиции. В 1913 г. на учредительной конференции эсеров Петербурга и окрестностей он, судя по сообщению осведомителя, выступал за соединение террористической и парламентской деятельности, за усиление военной работы, за подготовку кадров террористов из лучших боевиков. До 1917 г. служил присяжным поверенным в Управлении калмыцким народом в г. Астрахани. Февральская революция вывела Баянова в ряды национальных лидеров. В марте он был избран в Центральный комитет по управлению калмыцким народом, в котором заведовал отделом земледелия. В июле Калмыцкая степь была включена в число регионов, где вводилось земское самоуправление. Баянов возглавил Совет интеллигенции по организации и проведению земских выборов в улусах. Они стали своеобразной репетицией выборов в Учредительное собрание. Однако все труднее было противодействовать разраставшемуся экономическому и социальному хаосу. С изменением политической ситуации, с отсрочкой созыва Учредительного собрания национальное нетерпение нарастало. Национальным лидерам со временем становилось все яснее, что добиться своих прав им легче путем самозахвата, чем через Учредительное собрание, где их позиции во всех отношениях будут слабее.  

Еще осенью 1917 г. в качестве альтернативы советским Петрограду и Москве предполагалось создание «Юго-Восточного Союза» (учредительная конференция о его образовании состоялась 20 октября 1917 г., накануне прихода большевиков к власти). Этот союз был призван объединить на федеративных началах донское, кубанское, терское и астраханское казачьи войска, а также горские народы Северного Кавказа. Присоединение калмыков к Астраханскому казачьему войску произошло на экстренном казачьем (взявшем курс на вооруженную борьбу с большевиками) и первом калмыцком кругах, проходивших параллельно, с организацией совместных заседаний, 12-24 декабря 1917 г. в Астрахани. Баянов вошел в состав Калмыцкого войскового правительства, став его представителем в Юго-Восточном (Доно-Кавказском) Союзе на всем протяжении его эволюции с осени 1917-го до весны 1920 г. 22 июля 1920 г. был подписан договор между правителем Юга России Врангелем и «атаманами и правительствами Дона, Кубани и Терека», на основании которого Баянов входил в правительство Юга России как представитель Астраханского правительства вплоть до крымской катастрофы.  

Столь изменчивое политическое поведение Баянова было характерно для большинства национальных лидеров. В советской историографии этот вопрос обычно исчерпывался оценкой-приговором типа «буржуазные националисты», «мелкобуржуазные демократы». Л.Г. Протасов, много лет посвятивший исследованию депутатского корпуса Учредительного собрания, объясняет это явление, исходя из объективной реальности. По его утверждению, главное было в том, что они оказались заложниками грозных событий, катастрофических политических ситуаций, в которых им была отведена роль аутсайдеров, разменного материала, особенно в период гражданской войны, катком прокатившейся по национальным территориям. В подобных условиях национальным лидерам приходилось проявлять максимум гибкости и изворотливости, чтобы сохранить, насколько было возможно, государственный статус своих народов.  

Не менее драматично и ярко складывалась политическая судьба Бадмы Уланова. Он был плоть от плоти донского казачества. Но не того, образ которого ассоциировался в массовом сознании с сообществом людей, единых в этническом и религиозном отношении, с нагайкой стоявших «на страже империи». Уланов принадлежал к группе казачьей интеллигенции, проникшейся социалистической идеологией. До 1917 г. его профессиональная и общественно-политическая деятельность была связана с Доном. Он служил присяжным поверенным, юрисконсультом калмыцких станиц. Избирался гласным в Таганрогскую городскую думу. После Февральской революции Уланов устремляется в Петроград, где представляет интересы донского казачества, сближается с меньшевиками.  

1 сентября Россия официально была провозглашена республикой, а 14 сентября в Петрограде открылось Демократическое совещание. Не сумев договориться по вопросу о характере будущего правительства, оно сформировало Временный совет Российской республики (Предпарламент). Уланов вошел в него в числе 22 казаков-демократов, составивших казачью фракцию. Это был совещательный орган при Временном правительстве, задачей которого было довести страну до Учредительного собрания. Предпарламент начал работать 7 октября, а 25 октября был разогнан матросами и солдатами по приказу Военно-революционного комитета.  

На II Всероссийском съезде Советов было сформировано рабоче-крестьянское правительство (Совет народных комиссаров), как декларировалось, до созыва Учредительного собрания. 27 октября СНК подтвердил установленные сроки: 12 ноября выборы, начало работы 28 ноября. Но уже декретом от 26 ноября Совнарком устанавливал за собой право назначать время созыва Учредительного собрания и необходимое для этого условие прибытие в Петроград более 400 депутатов. Правительственным комиссаром Учредительного собрания с широкими полномочиями был назначен М.С. Урицкий.

Вся страна, что бы об этом ни говорили тогда и после скептики, жила напряженным ожиданием Учредительного собрания его выборами и предстоящим созывом. Особенность сложившейся в конце 1917 г. политической обстановки заключалась в том, что выборы, непосредственная подготовка к созыву Учредительного собрания и самый его созыв слились в единовременный процесс, децентрализованный сверху и хаотичный внизу. Выборы проходили в ноябре-декабре 1917 г., в соответствии с избирательным за коном, принятым в конце июля 1917 г. Временным правительством. Они проводились по пропорциональной системе; вместо единого общероссийского голосования страна была поделена на 81 избирательный округ, в каждом из которых выдвигались свои кандидатские списки. Приоритет отдавался ведущим политическим партиям, но не исключалось выдвижение отдельных кандидатов, особенно в небольших по количеству избирателей округах. Такая система обеспечивала симметричное национальное представительство, давая шанс и малым этносам, правда, при условии их компактного размещения. Так, в отдельный округ были выделены кочевые калмыки Прикаспия, где было не более 75 тыс. избирателей и выставлен единый кандидатский список.

Выборы в Прикаспийском округе проходили 26-28 ноября по мажоритарной системе, основанной на персональном принципе представительства. Большинство голосов было отдано за Баянова. Уланов избирался в Донском округе, по казачьему списку, и вошел в число 9 депутатов от Области войска Донского. По мнению Л.Г. Протасова, в революционной России 1917 г. не было более высокого политического статуса, чем статус депутата Учредительного собрания, избранного всеобщим свободным голосованием для суверенного решения важнейших государственных проблем, включая форму самого государственного строя. По результатам его исследования есть основания говорить о реальном избрании 767 депутатов в 74 округах, в том числе тех, кто был избран уже после роспуска Учредительного собрания (Уральская, Ферганская области). Около 39,5% голосов при этом получили эсеры, 22,5% - большевики, 4,5% - кадеты, 3,2% - меньшевики, 0,9% - народные социалисты. Кроме них около 14,5% собрали национальные партии социалистического толка и 9,6% - прочие национальные списки. Еще 5% распределились между остальными списками.

Такой расклад явно не устраивал большевиков. Они предъявили эсеро-меньшевистскому большинству Учредительного собрания требование официально признать новую власть и ее политическую программу в виде Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Отказ принять этот ультиматум стал поводом к тому, что Учредительное собрание было распущено 5 января 1918 г., едва успев начать свою работу. По сути, причина того, что оно не выполнило своей исторической миссии, заключалась в нем самом, в его составе, в непримиримости фракционных позиций, в готовности к кровопролитию в подтверждение своей правоты. По мнению многих историков, разгон Учредительного собрания стал и предпосылкой, и поводом для начала открытой вооруженной борьбы. Уланов и Баянов заняли в ней непримиримую противобольшевистскую позицию, входя в различные правительственные структуры белых режимов на Юге России. Они оказались в числе 130 учредиловцев, выбравших изгнание. В двухмиллионной массе российских эмигрантов эта ничтожно малая величина олицетворяла собой тем не менее политическую элиту русского зарубежья за кордон уходила, как правило, наиболее политически деятельная часть депутатов.  

Эмигрантский казак-поэт Н.Н. Туроверов посвятил Уланову трагические и вместе с тем таящие светлую надежду строки, передающие сокровенные чаяния российской эмиграции в целом, при всей ее разнородности: 

Пройдет орда. И вырастет трава,

Дубок расправится, грозою смятый.  

Над нами вечные покровы Покрова:

Любить все человечество, как брата.

Придет пора. И будет край родной От вод Хопра и до калмыцких станов,

Где плакал над последней целиной Мой друг Бадьма Наранович Уланов.

В заключение об одном несостоявшемся депутатстве. В Уложенную комиссию 1767 г. депутатом от г. Тобольска был выбран купец первой гильдии Василий Яковлевич Корнильев, сын крещеного калмыка. Эти сведения, основанные на «Поколенной росписи» купеческой династии Корнильевых, сообщает известный во второй половине XIX в. сибирский краевед С. Мамеев.

Со времен Соборного Уложения 1649 г. не проводилось кодификации российского законодательства. В 1767 г. Екатерина II объявила о созыве Комиссии для сочинения нового Уложения, состоя щей из выборных депутатов от всех социальных групп русского общества, за исключением духовенства и крепостных. По мысли императрицы, «правильно» составленные законы гарантия четко действующего государства, делающего достижимым «блаженство каждого и всех». Её «Наказ» Уложенной комиссии явился продуктом творческого переосмысления идей Монтескье, бравшего за образец английский парламентаризм, и был приспособлен к русской действительности. Противоречия между реалиями феодальной структуры русского общества и по сути буржуазными догмами, исповедовавшимися деятелями Просвещения, становились очевидными уже в самом тексте. Главное из них равенству всех перед законом противопоказаны сословные права и обязанности, зарегистрированные в том же «Наказе». 

Таким образом, Уложенная комиссия, выбранная по «обряду», утвержденному самой императрицей, не могла претендовать на роль парламента. И все же это была его предтеча. Как писал в конце XIX в. историк права П. Головачев, тогда впервые в новой русской истории раздался голос хотя и не всего народа, но все-таки той его части, которая имела влияние на ход общественной жизни: «В комиссии, этой этнографической и сословной выставке, нашли себе место все области и сословия России того времени». Относительно выборов в Сибири он отмечает, что они не сопровождались таки ми сценами сословной розни, как часто бывало это в России, вследствие большей однородности сибирского городского населения. «В сибирские депутаты, по крайней мере из городов, заключает Головачев, попадали люди более или менее сведущие, опытные, даже образованные, понимая это в особенном смысле: в силу местных социальных условий энергия умного сибиряка того времени обращалась исключительно на обогащение себя знанием разных законов, указов, сведениями приказного характера, потому что это оружие было абсолютно необходимо для борьбы за существование в тогдашнем сибирском обществе, где царила ожесточенная bellum omnium contra omnes («война всех против всех»). Таким «умным сибиряком» и был В.Я. Корнильев, о чем свидетельствует его последующая деятельность. 

Однако тогда, в 1767 г., из-за болезни он не смог приступить к депутатским обязанностям. Вместо него Тобольск в Уложенной комиссии представлял купец Яков Медведев. По всей видимости, это был свояк Корнильева. Торговый дом Корнильевых играл большую роль в жизни Тобольска на протяжении всего XVIII и первой четверти XIX столетия. Одновременно с ними стали входить в силу купцы братья Медведевы, сыновья тульского оружейника-выведенца. В.Я. Корнильев вошел в родство с ними, женившись на дочери одного из братьев, Марфе Ивановне. Он обладал крепкой хваткой в делах и трезвым коммерческим расчетом. С 1788 г. состоял тобольским городским головою. В 1789 г., воспользовавшись указом Екатерины II о вольных типографиях (1783 г.), В.Я. Корнильев открыл первую в Сибири частную типографию при своей писчебумажной мануфактуре. Заведение превратилось в своеобразный комбинат, выпускавший бумагу и книги. Он рассматривал типографию не как коммерческое предприятие, но как идейное дело, как орудие распространения культуры и просвещения. Всех сот рудников его издательства объединяла одна цель: «чтобы Отчизна явила себя в полном великолепии ко удивлению целого света».  

В начале XX в. правнук В.Я. Корнильева, выдающийся русский ученый Д.И. Менделеев, изложил свои раздумья о настоящем и будущем страны в книге «К познанию России». Его, как и многих мыслящих политиков, государственных деятелей, ученых, волновал вопрос о том, как избежать национальных конфликтов. Показательны рассуждения Менделеева о многонациональности российского государства, о значительности «тюркских и монголо-татарских племен,… голосу которых должно внимать более, чем голосу многих иных инородцев, живущих под русским кровом». Известный философ, евразиец В.Н. Ильин называл Менделеева «основателем не только но вой химии, но и нового россиеведения».

Источник: Известия Калмыкии